Хвост судьбы - Страница 43

Клэ-Р коснулась своих губ и принялась слушать Лестницы. Привычные шорохи сливались в понятный гиане шум. Вот скрипнула дверь наверху. Затопали сапоги. Кто-то вполголоса выругался. Ему ответили смешком. Это стражники идут на смену. Охранять проход к Горной стене жутковато, поэтому воины предпочитают подвергнуть испытанию свои заплетающиеся ноги, но не боевой дух. Кружка джина способствует стойкости. Пару раз споткнешься, зато на посту совсем не страшно.

Юная гиана терпеть не могла джин. Ужасный запах. Да и мужчины становятся непредсказуемыми. Одни слабеют, другие становятся грубы и ненасытны. Зачем вообще туманить мозг? Клэ-Р никогда не пробовала не только можжевеловую вонючую отраву, но даже дорогой ширитти. Строгий гейс. Да и соблазна не было. Иво-Онн, порой непонятно почему, доставала роскошный кувшин, в котором держали ширитти для особо благородных гостей. Тянула темно-алыми губами из кубка дорогой напиток. Пугала слезами и непонятными словами. Потом требовала от Клэ-Р забыть всё, что сама же наговорила, и дурно ругала проклятый напиток.

Клэ-Р старалась забыть всё ненужное. «Гиана не слышит, не видит, не вмешивается» — таков гейс. И его легко выполнять, потому что непонятное пугает больше всего.

Стражники ушли, а девушка старалась слушать и размышлять об отвлеченном. Резь в желудке стала уже привычной, не слишком отвлекала. Сколько дней можно жить впроголодь? Вот об этом Иво-Онн забыла рассказать.

Неизвестное пугает. Клэ-Р раньше не боялась остаться без пищи. Самым страшным был насморк. Гиана у которой из носа течет слизь, это вовсе не гиана, а…

Шлепать себя по губам не пришлось — отвлекли шаги.

Клэ-Р послушала болтовню служанок, несущих белье из кладовых. Потом прошел королевский свечник, мурлыкающий себе по нос весьма неприличную балладу. Под руководством ворчливого луридана проволокли тяжелые корзины двое хобов. Потом в знакомый тупик за толстыми колонами проскользнула пара и торопливо предалась радости. Мужчина Клэ-Р был знаком — весьма обходительный лорд из Рыбьего клана. Но сейчас связался с этой бабенкой, вдовушкой утонувшего летом полусотника королевской стражи.

…Поскрипывал старый тюфяк, брошенный на оставшиеся от ремонта камни. Ойкала и постанывала грудастая красотка. Она радовала партнера незамысловато, почти и не шевелясь. Клэ-Р не могла понять таких ленивых женщин. Зачем тогда пришла? Что в ней вообще находят благородные мужчины? Постанывания перешли в приглушенные стоны. Вдовушка притворялась, что восхищена любовником.

Притворяться Клэ-Р умела куда как получше. Советы наставницы, да и в Лестницах можно подсмотреть всё что угодно. Особенно теми зимами, когда замок бывал полон гостей. Да и недавно, когда кланы начали собираться, дабы заблаговременно подготовить королю подобающие похороны…

Король не спешил умирать, и почему-то от этого бесконечного ожидания в Хомпе становилось нехорошо. За два, нет, уже три месяца готовности к печальной вести, замок порядком опустел. Предпочли переселиться в город даже те обитатели замка, что обычно не выбирались из Хомпа. Говаривали, что смерть короля задерживают сгустившиеся зловещие тени Шороха, что даже в нижнем замке начали появляться призраки. Клэ-Р, до позднего вечера бродящая в Лестницах, никаких призраков не замечала. Ну уж точно не больше, чем в прежние, хорошие времена…

Да когда же они закончат?!

…Вдовушка заныла сквозь зубы и, судя по звуку, заколотила ногой, обутой в мягкий башмак о стену. Комедиантка неуклюжая. Лорд, наконец, замычал. Вот этот звук Клэ-Р знала великолепно…

Любовники ушли. Проходили слуги, проплелся медлительный мастер-оконщик — наверняка, у кого-то лопнула пленка на окне. Те древние, что строили Хомп, из совершенно загадочных и непонятных побуждений проделали огромные окна. Как ни хитрили королевские мастера, изготавливая оконные переплеты, стужа то и дело врывалась в нижний замок. О Шепоте, с его непомерно огромными залами и широкими спусками-лестницами, где человеку так неуютно, даже и говорить нечего. Вспомнить хотя бы восточный ярус верхнего замка, куда редкий смельчак решался взобраться по веревке. Темные гулкие покои, со сводами похожими на древние китовые ребра, там даже днем скользят тени невиданных дарков, шепчут в затылок, грозят… Дальний придел Шепота: мертвые галереи, вгрызшиеся прямо в плоть скалы. Туда вообще никто не ходит. Ну, иногда забредают дерзкие самонадеянные глупцы, но не возвращаются. А колодцы? А Грет-Интестин? Огромная каменная труба, что извиваясь уводит вниз, к гроту с соленой морской водой. Длинный спуск так широк, что по нему можно протащить драккар со снятой мачтой. Но кому в голову придет проделывать такой фокус? Клэ-Р несколько раз спускалась к мрачному гроту, где плескалась черная соленая вода. Одно время у лордов была мода развлекаться в странных местах. Но пока добредешь до Морского грота, всякое желание радоваться пропадет. Мужчинам там казалось, что из воды непременно вынырнет стурворм. Что и говорить, в Грет-Интестин было до жути неуютно, к тому же лет сорок назад там действительно убили матерого толстуна, а этих клыкастых тварей Клэ-Р опасалась куда больше чем далеких морских змеев, о которых мужчины больше врали, чем встречали в действительности. Сейчас в трубу стало еще опаснее ходить — из свода вывалилось несколько массивных каменных блоков.

Пробежал мальчишка-паж, спешащий по поручению господина. Этих проныр Клэ-Р весьма недолюбливала. Мода на миловидных нарядных сопляков пришла не так давно. Гиана даже точно знала, кто эту мерзкую моду завез — тогда с юга пришло два торговых корабля. На одном был груз рабов: странных желтокожих людей, до смешного низкорослых, безропотных, бестолковых, но кое-кому показавшихся забавной диковинкой. Желтые рабы и первую арморскую зиму не пережили, но иметь миниатюрную игрушку осталось престижным. С рабами, тем более приятными на вид, в землях Белой Короны дело всегда обстояло плоховато. Войн Корона не вела уже лет двадцать, собственные невольники, надевшие ошейники за долги или преступление, были не только умишком слабы, но внешним видом отпугивали. С такими не порадуешься. Неизвестно кто первым взял в услужение догадливого мальчика, но теперь пажей в Авморе были уже сотни. Позором их служба не считалась, в услужение шли даже отпрыски благородных, но обедневших семей.